горностайка
Pete Doherty at Le Bataclan club in Paris, during his 2009 solo tour. Photograph: Dean Chalkley
on english
_________________________________________
PETER DOHERTY: A rake's progress
[«A rake’s progress»/ «Карьера мота» — серия гравюр английского художника Уильяма Хогарта, повествующая о безрассудной жизни Тома Рейквелла, сына богатого торговца, который тратит деньги отца на роскошный образ жизни, продажную любовь и азартные игры, и в конечном итоге заканчивает свою жизнь в психиатрической больнице – прим. переводчика]
Автор статьи: Craig McLean
Переводчик: Аня Ница
Статья вышла в «Observer» 22 марта 2009, Лондон
Читать статью
Примечание переводчика – в связи с тем, что статья вышла полтора года назад, и немало событий успело свершиться, хотелось бы внести некоторые дополнения. Прежде всего, пару слов о сыне Доэрти: Эстил родился в 2003, сейчас ему 7 лет. Временами папарацци ловят Пита с сыном, проводящих время вместе, в большинстве случаев Эстил сопровождает отца на гастролях (мама Эстила неизменно находится рядом, видимо не решаясь доверить ребенка Доэрти). О «The Libertines» - Пит Доэрти и Карл Барат познакомились в 1996, Питу было 17, Карлу – 18. Они снимали вместе квартиру в Лондоне с декабря 2001 по март 2003. История их отношений, как и история создания и развала их группы настолько обросла легендами, что, думается, сам Доэрти уже не сможет сказать, где вымысел, а где реальные факты. Одно ясно – это была любовь с первого взгляда и на всю жизнь. Любовь физическая, любовь между родственными душами, а может все вместе и сразу – оставим разбираться в этом желтой прессе. Эти два парня перевернули британскую музыку начала нулевых, сейчас их смело ставят в один ряд с «The Beatles» даже самые прожженные критики. Говоря друг о друге, они не скрывают слез, скупых, мужских, но все же слез – на двоих они пережили вместе словно не две молодости, а целых десять. Пит называет Карла братом, Карл постоянно говорит о том, как сильно любит Доэрти и переживает из-за его наркозависимости. Группа выпустила два альбома – «Up The Bracket» в 2002 и «The Libertines» в 2004. После выпуска второго альбома группа распалась, и Барат с Доэрти ушли в одиночное плавание.
«The Libertines» объявили о воссоединении в марте 2010, дав пресс-конференцию и сыграв небольшой концерт в пабе. В августе 2010 команда отыграла в Англии 4 концерта – и тут было все, и примирение, и слезы, и 80-тысячные толпы поклонников, и давка на концертах, когда организаторам приходилось прятать Доэрти за кулисами, чтобы зрители хоть немного успокоились. Пит не дал ни одного интервью на эту тему, в то время как Карл давал их десятками, каждый раз повторяя, что волнительнее и долгожданнее этого события является только его сын, которого под сердцем носит его девушка. О дальнейших планах группы ничего не известно – и вот уж действительно, мир застыл в ожидании.
О дамах сердца Доэрти – Пит и Кейт Мосс все еще не общаются, их роман пресса вспоминает все реже и реже, сам Доэрти последний год просто не отвечает на вопросы о Мосс.
____________________________
Завязал ли Питер с употреблением запрещенных веществ? Выглядит так, словно завязал, и вот он стоит в коридоре парижского отеля в белом домашнем халате. Его лицо, так напоминающее мордашку пупса из рекламы детской продукции, излучает свет (в свои 30 он едва ли нуждается в бритве каждое утро), волосы мокрые после душа. Учитывая, что экс-Либертин, ныне Бебишамблер и сольный артист заставил съемочную группу одной из лучших французским новостных программ ждать себя 3 часа – куча времени для очищения – он, несомненно, должен быть очень чист.
Ранее этим днем Доэрти, являющийся тотемной, практически мессианской фигурой для молодежи по обе стороны Ла-Манша, был счастлив провести время с двенадцатью девочками-подростками (и одним отцом среднего возраста), которые ждали его около клуба «Le Bataclan», где он вечером должен был дать концерт. Харизматичный, франтоватый, очаровательный – может же, когда захочет – он раздавал автографы, фотографировался и целовал шею одной из девчонок, на которой было тату с его именем, написанным его рукой. Однако «профессиональные» рекламные обязательства, которые любой музыкант вынужден исполнять – особенно, если его известность давно превысила объемы продаж его дисков – мало волнуют такую своенравную личность, как Доэрти. Будь он в завязке или просто, скажем так, временно нажал на кнопку отбоя.
Питер Доэрти не был чист, когда я встретил его перед выступлением в «Le Bataclan» и был явно не в форме в глазах телевизионщиков. Его ногти коричневого цвета и такого же оттенка его торчащие в разные стороны зубы. Джинсы заляпаны, черная рубашка помята. Но, по крайней мере, он здесь, в вертикальном положении, и даже разговаривает, опоздав всего на час, и не перепутав Париж с Каннами.
Раньше Доэрти носил печальное клеймо самой безрассудной рок-звезды: он отменял концерты взмахом щегольской шляпы, появившись на сцене часами позже объявленного. Он заставлял журналы месяцами ждать своего появления на интервью. Он оказывался «находящимся в самовольной отлучке» (юрид. термин) каждый раз, когда полиция, суды или его личный помощник садились ему на хвост.
И вот он сам сидит сейчас напротив меня при ярком свете дня. Настаивает на том, что теперь он Питер, не Пит – попахивает созданием нового бренда. И он полон до краев, такое случается, чем-то, очень приближенным к убедительной искренности.
Прилежный хранитель личных дневников (Питер ведет их с подросткового возраста, несколько лет выкладывал дневники в свободном доступе в интернете, а в 2007 опубликовал их отдельной книгой), автор песен и полноценный художник (рисует картины собственной кровью и кровью друзей, у него было 2 выставки), он несомненно обладает острым умом и имеет глубокие и разнообразные культурные интересы. Но они обычно затуманены дымом из его трубки для курения крэка и шумом из заголовков желтых газет.
Сегодня, тем не менее, он доходчиво говорит о книгах, фильмах и личностях, которые дали толчок для создания его душевного, мелодичного и - вдумайтесь – гармоничного нового сольного альбома «Grace/Wastelands: American dancer Isadora Duncan»; об Айседоре Дункан, вдохновившей его на написание заглавной блюзовой композиции "Salome", о декламировании на французском языке строк из романа Жана Жене «Богоматерь цветов» во время последних тактов его опьяненного вальса "Last of the English Roses"; о любимом моменте британского фильма «The Ladykillers» 1955 года; о поэме Оскара Уайльда «Баллада Редингской тюрьмы», из которой было заимствовано несколько приемов для "Broken Love Song".
Сейчас, в середине нашего интервью, Доэрти плачет. Его слезы вызваны не обсуждением его то прекращающихся, то возобновляющихся отношений с сыном (хотя Питер соглашается, что процесс нанесения татуировки с именем его 5-летнего чада был до слез болезненным – Эстил, тату набито по эскизу, на котором Питер своей рукой написал буквы - и это одна из его 11 татуировок ).
Его расстроили не воспоминания о заключении в лондонской тюрьме Вормвуд Скрабс год назад; Доэрти был, на самом деле, довольно оптимистичен, говоря о своем 14-недельном сроке (приговор был смягчен до 29 дней) за нарушение условий испытательного срока (введенного после неоднократных арестов за хранение наркотиков). Он даже бодро рассказал о заключении в одиночной камере и о том, как приходилось есть холодную индейку.
И не разговор о разрыве с Кейт Мосс довел его до слез, хотя Питер признался, что его чувства все еще неоднозначны и непросты (пусть он и видел её последний раз 18 месяцев назад).
«Мне действительно не следует говорить об этом» - бормоча, шепчет он надтреснутым голосом – «Потому что действительно и по-настоящему - я скучаю по ней. И я бы хотел поговорить с ней. Но чтобы поговорить с ней, мне следует для начала не говорить о ней. И это то, чему я научился. Однако мне очень нужно говорить с кем-нибудь об этом, потому что для меня всё до сих пор очень запутано. Но нельзя. Потому что единственный человек, с которым я смогу заговорить – это она сама»
Душевные переживания Доэрти также не были связаны с жаждой дозы - он уже, судя по всему, прямо сейчас и здесь в номере отеля в Париже. «Когда я последний раз принимал наркотики?» - произносит он, указывая на одну из семи сигарет марки «Richmond», которые он выкурил на протяжении 90 минут. «Я не могу ответить на этот вопрос. Я буду лжецом, если не говорил уже, что до последнего дня своей жизни мне будет неловко отвечать на подобные вопросы. Но вот что: два дня назад меня остановила полиция в Ридинге. Меня обыскали, мою машину обыскали, они взяли у меня тест, и оказалось, что я чист. Они были разочарованы. Как ни странно, один из них казался очень довольным, и он пожелал мне удачи».
И вот из-за чего, точнее, кого плачет сейчас Питер Доэрти – из-за своего отца. Питер-старший, майор армии в отставке, не разговаривал с сыном четыре года, в тот самый сумбурный период, когда Питера выгнали из группы «The Libertines», которую он создал с когда-то хорошим другом Карлом Баратом в западном Лондоне, когда обоим не было двадцати.
Ответом мамы Доэрти, Жаклин, на набирающую обороты наркотическую зависимость сына и длинный список его столкновений с законом стала книга «Пит Доэрти: Мой Блудный Сын», которую она написала в 2006 году. «В этой книге она описывает мое падение. Я думаю, оно немного преувеличено. Возможно, у меня был неудачный день в какое-то Рождество. А она рассмотрела это день как важный для нее момент, в который она обнаружила, что я сижу на героине. Но я действительно просто плохо себя чувствовал и выглядел немного грубовато – так, как и все остальные, когда им нехорошо, с героином или без героина».
Тем не менее, реакция отца опустошила его. Питер-старший, военный по призванию, чья профессия наложила огромный отпечаток на детство его детей (постоянные переезды), был оскорблен тем, что сын публично щеголяет своей наркозависимостью, оскорблен болью и предательством, которые тот нанес маме, сестрам и бабушке. Он общался с сыном, пока тот находился в течении шести недель на принудительном лечении в реабилитационном центре в Уилтшире в 2007 году. В тот период Питер-старший, Питер-младший и Эстил дважды проводили время вместе. (Эстил – это рожденный в 2003 году плод коротких отношений Питера с некогда певицей Лизой Муриш, у которой также есть дочка от солиста группы «Oasis»). Однако когда Доэрти стал вновь употреблять наркотики, отец тут же прервал с сыном всяческий контакт.
«Я был удивлен, когда мой папа принял Эстила как своего внука» - говорит Доэрти, всячески перемещая свое почти двухметровое тело в удобном кресле отеля. «Потому что Эстил вылитая копия меня. И я всё никак не мог представить их вместе, я был поражен. Мой папа приехал туда специально для Эстила, он меня даже не видел. Зато он видел лучшую копию меня. И, вы знаете, лучшую копию, которая к тому же не принимает наркотики, ну это ясно, ведь ему было всего три!» - Доэрти, знаете ли, когда в форме, очень смешной, хотя его остроумие может иметь определенно темные оттенки.
Только когда Доэрти слезет с наркотиков, его отец вновь заговорит с ним. При таком раскладе, было сказано, если Доэрти пройдет тест на наркотики в конце этого месяца, его папа встретится с ним в вегетарианском ресторане в Брайтоне.
Я спрашиваю Доэрти как продвигаются дела в этом вопросе. Он не отвечает. Сгорбившись над маленьким столиком, что стоит между нами, он некоторое время молчит. Он помешивает, помешивает и помешивает на огромной скорости эспрессо в своей чашке (он пьет двойной эспрессо, с сахаром; он тщетно всматривался в мини-бар в поисках бренди, чтобы плеснуть его в свою крошечную чашку). И тут я вижу слезы, которые градом начинают катиться по его щекам. Я пытаюсь сменить тему разговора, хоть немного. В чем они с отцом похожи?
«Мы с отцом, мы оба очень ностальгирующие люди. Моя любовь к QPR (футбольный клуб Queens Park Rangers) и Тони Хэнкоку (британский комедийный актер) передались мне от него. Он был не просто военным, он карьерист, он жил этим. И он был потрясающе успешен. Он всегда повторял мне одно: Чем бы ты ни занимался – будь успешен».
Только когда «The Libertines» подписали свой первый контракт в начале 2001 года, Доэрти было 22, и немедленно были признаны лучшей гитарной группой Британии со времен «Oasis» - только тогда его отец осознал, что сын не просто валял дурака, балуясь музыкой, которой он заболел после того, как его мечта стать профессиональным футболистом растворилась в воздухе. Когда «The Libertines» выиграли награду NME в номинации «Лучшая группа» в начале 2005, Питер-старший не скрывал своей гордости.
«Это забавно» - произносит Доэрти – «потому что я недавно получил еще одну награду NME, в номинации «Лучший сольный исполнитель». И все это время, когда я не разговаривал с ним, до последних дней, когда он пытался протянуть мне руку в разгаре моего первого серьезного падения в наркозависимость – я далеко тогда зашел, но я был так, знаете, дьявольски счастлив… Вообщем, отец просто обезумел. Он всегда говорил: «Что пошло не так? Ты же получил NME! А сейчас, только взгляни на себя…» И вот я вновь получаю NME… Мне интересно, знает ли он об этом. Он мог бы считать это повторным признанием… »
Он выглядит совсем расстроенным.
«Пап, это для тебя. Вот что я должен был сказать, получая эту награду»
Затем Доэрти вновь заплакал.
В это же время в прошлом году Питер Доэрти проводил первые дни своего срока в тюрьме Вормвуд Скрабс. За решеткой сочинительство новых песен шло не очень гладко – у него не было гитары – но он помнит один яркий эпизод.
«Насколько я помню, это был день, когда мы могли приобрести необходимое в тюремном магазине, у меня было 11 фунтов – я купил немного чая, немного сахара, молока. По радио шла передача о Филипе Ларкине (британский поэт, писатель и джазовый критик), день был солнечный, и меня не стали обыскивать в тот день. Так что дела обстояли очень даже неплохо. Я начал дурачиться в своем тюремном дневнике, решив написать что-то вроде рассказа. Я вернулся к герою по имени Одинокий Вилин (вилины - категория феодально-зависимого крестьянства в некоторых странах Западной Европы (Англия, Франция, Германия, Италия) в период средневековья)…»
«Кто он?»
«Это персонаж, которого я придумал» - говорит Питер, как ни в чем не бывало, хрипловатые интонации его голоса растут и ускоряются, поначалу он похож на Степто, затем на Пола Мертона. «Я надеюсь, что в конечном итоге этот герой появится в кино или на сцене. В него я вкладываю все свои мысли, идеи и фантазии. Он чего только не вытворяет. Он – это отчасти я, но гиперболизированный. Более жесткий. Быстрее бегает. Лучше одевается. Крутой парень, но все же сентиментальный. Я просто возьму какую-нибудь его проделку или сюжет и добавлю жизни. В диалоги я включу то, чего я никогда не говорил, ему я позволю произносить это. Потому что, когда я скажу подобное – все сразу летит к чертям. Как тогда, когда я сказал своему инспектору по испытательному сроку то, что я о ней думал – и я закончил в Вормвуд Скрабс»
Что же Доэрти сказал ей?
«- Я опоздал на 20 минут, но я ехал из самого Глазго. Чего вам стоит, сделайте мне одолжение… И она такая – Что вы о себе возомнили? Вы не можете говорить со мной в подобном тоне. Не думаете ли вы, что к вам должны по-особому относиться, потому что вы рок-звезда…. В результате, было оформлено пропущенное посещение». И это стало последней каплей для судьи, который отправил Доэрти в Скрабс в апреле 2008?
«Да. Не имеет особого значения, оказывается твой тест на наркотики положительным, случается то, что случается. Мои тесты временами были отрицательными, наверное, в половине случаев. Но в тот момент она оказалась единственным, чье слово стало решающим. Так что, если честно… Вормвуд Скрабс… если ты сидишь в одиночной камере – это лучший в мире способ реабилитации».
Условия его освобождения в мае прошлого года устанавливали, что Доэрти воспрещалось находиться в Лондоне с полуночи и до девяти утра. Его «сослали» в пригород, чтобы оградить от искушений. Поэтому большую часть прошедшего года Доэрти прожил (и продолжает жить) в Уилтшире (временами перебираясь в Париж), в большом съемном доме с девятью спальнями. Нравится ли ему деревенская жизнь?
«Да, очень нравится» - горячо восклицает он – «Нравится! Но, вообще-то, я люблю место тогда, когда я в нем нахожусь. Я могу жить где угодно. Я люблю Париж. Я люблю Лондон. И я люблю жить в Лондоне. И я люблю жить в Уилтшире. Потому что я наконец-то разобрался в некоторых вещах. Я хочу заниматься тем, чем я занимаюсь. Я хочу писать. Не то, чтобы я потерял страсть к путешествиям. Я просто чувствую удовлетворенность»
Сегодняшний концерт в «Le Bataclan» является разогревом перед его туром по Великобритании в этом месяце. Прошлый тур Доэрти по Британии с «Babyshambles», группой, которую он создал после ухода из «The Libertines» и с которой записал два альбома (далее автор дает достаточно резкую и отрицательную оценку альбомов – редакция не согласна, поэтому данный кусок вырезан) – тур этот состоял из отмененных концертов, разгула, травм и разливного моря запрещенных препаратов. Однако в том, что касается его первого сольного альбома, все иначе - Доэрти выкладывается по полной, и примеру следует его окружение.
На концерте в Париже с ним на сцене будут товарищи из «Babyshambles»; Грэм Коксон, бывший гитарист группы «Blur», он участвовал в записи альбома; Стивен Стрит, уважаемый и опытный продюсер, помогавший в создании «Grace/Wastelands». Стрит в свое время работал с «The Smiths» и «Blur», а также продюсировал второй альбом Babyshambles «Shotter's Nation» в 2007.
Стрит сказал мне, что он согласился вернуться в «отчий дом» только после того, как проинформировал Доэрти о том, что: «Я не готов мириться с тем сумасбродством, которое нам пришлось пережить, когда мы работали над «Shotter's Nation». В то время, когда Доэрти был втянут в цирк, в который пресса превратила его отношения с Мосс, продюсер считает «часть его была рада, рада, что его преследуют на улицах, например. Он сходил с ума от этого. Я счастлив видеть, что сейчас он осознал обратную сторону происходящего тогда».
Стрит признается, что выбрал Коксона по двум причинам. Будучи гитаристом от Бога, он был в силах усилить звучание песен Доэрти. Алкоголик в прошлом, Коксон сейчас «трезвее стекла», и смог «оказать положительное влияние, так недостающее Питеру в его окружении. Питеру нужны люди, которые более сфокусированы. И, осмелюсь сказать, более профессиональны».
С этой же целью продюсер поставил жирную точку в совместной работе Доэрти и Эмми Уайнхауз (английская певица, исполняющая соул-поп c джазовыми мотивами, признанная критиками одной из ведущих британских исполнительниц 2000-х годов. Уже много лет страдает тяжелой наркозависимостью, из-за чего её карьера практически разрушена). Питер хотел, чтобы голос Эми звучал в душевной балладе под названием «1939 Returning». Песня посвящена бабушке Доэрти, которая во время войны была в эвакуации и «около трех лет назад ей вновь пришлось плыть на корабле к месту, где находился её дом для престарелых» - рассказывает Доэрти. «Песня о том, что всё в мире проходит полный круг, и печаль, и бомбежки, и уничтожение Лондона. Я всегда обещал бабушке, что когда сделаю это, то куплю ей дом в пригороде. Но я так его и не купил».
Почему он хотел, чтобы именно Уайнхауз исполнила эту песню?
«Я считаю, что она обладает удивительный голосом. Любой повод, чтобы поработать с ней… и случилось так, что она полюбила эту мелодию. В пабе «Sun» была ночная попойка, и я записал Эми на свой телефон. Я думаю, Стивен посчитал, что она привнесет что-то чрезвычайно мощное в альбом. Потому как она волшебная, эта девушка».
«Я сказал: «Этого не будет» - размышление Стрита прозаично. «Я считаю, что он проводил время с Эми не в написании песен – они занимались другими вещами. И мне не нужно подобное влияние на Питера. Я вообще не хочу никаким образом пересекаться с Эми Уайнхауз, если быть честным. У нее свои проблемы, которые нуждаются в решении, и я не позволю, чтобы его первый сольник имел подобную связь – я просто считаю, что это вряд ли будет правильным и здоровым».
Я спрашиваю Доэрти, считает ли он Эми Уайнхауз родственной душой.
«Мы очень разные. Очень, очень разные. Она самый настоящий хардкор».
Ну вот мы и приехали. Сегодня Питер Доэрти, который сам временами тот еще джанки, полагает, что Эми Уайнхауз более помешана на наркотиках, чем он.
Доэрти был великолепен во время концерта этим вечером. Опоздал с выходом всего на минуту, сошел со сцены до начала комендантского часа. Что более важно – выступление было удивительным. Тонкое гитарное взаимодействие между Доэрти и Коксоном – это услада для ушей. Две балерины в пачках и парчовых жилетках присоединились к 9 исполнителям на сцене (включая трех стринг-гитаристов для "Last of the English Roses"). Достаточно претенциозно, и все же изумительно. Дождь из писем, подарков, предметов одежды и безделушек сыпался от поклонников на сцену. Только Доэрти, с его неизменным щеголеватым головным убором, может выйти сухим из воды, вонзая подаренную розу в ленту своей фетровой шляпы – и затем засовывая причудливый подарок в виде воланчика внутрь – и продолжать выглядеть так, словно не он, а сама матушка-природа приложила руку к его помятой франтоватости. Затем толпа из двух тысяч французских подростков пропела за него хиты «The Libertines» "Music When the Lights Go Out" и "Don't Look Back into the Sun", в то время как порой его собственный голос представлял доказательство слов Стрита: что когда Питер в форме, то перед нами исполнитель масштаба Моррисси в его лучшие годы (Морисси - английский поэт и музыкант, его группа «The Smiths» стояла у истоков инди-рока, оказала огромное влияние на развитие британской музыки конца 80-х. После распада коллектива Моррисси начал сольную карьеру, успешно продолжающуюся по сей день).
Доэрти выглядит более довольным, более спокойным в эти дни. Песни и атмосфера альбома, выступление и беседа с самим Доэрти лишь подчеркивают это. Он, кажется, даже избавился от горечи предательства (как он называет это) Карла Барата, поставившего точку в существовании «The Libertines».
«Мы определенно не закончили с «The Libertines» - сказал мне Доэрти «Я просто хочу играть с ним наши песни. В настоящее время мы как никогда близки к этому моменту. И момент настанет».
Недавно Барат закрыл группу «Dirty Pretty Things», которую он создал после развала «The Libertines», и сейчас дает сольные выступления. Может быть не за горами появление третьего альбома «The Libertines»?
«Я предполагаю этот альбом возможным, только при условии, что Карл соизволит сесть и написать его. Но определенно будут репетиции и концерты со старым материалом. Они просто должны быть».
Раз уж разговор зашел о примирениях, то беседа так или иначе вновь возвращается к Кейт Мосс. Желтая пресса сообщила, что Доэрти и Мосс были недавно замечены вместе, недалеко от ее дома в северном Лондоне. Они снова дружат?
«Хм… нет. А разве она не ждет ребенка?»
Ну, вообще-то не ждет. Издание «The News of the World» извинилось перед Мосс в начале этого месяца за неподтвержденные заявления о том, что она беременна. Была ли ее страсть к уединению и его страсть к общению с миром – через песни, импровизированные концерты в квартирах поклонников, его дневники и «кровавые картины», интернет – причиной напряженности в их отношениях?
«Отчасти…» - вздыхает он – «Большинство из этого было, как сказать… С моей стороны было много неопытности, которую она неверно приняла за необязательность… Она относится с огромным недоверием ко всему, что касается прессы. По существу, она вообще с ними не общается. И вот в этом дело. Она так работает. А я порой веду себя как придурок и говорю то, чего не следует. Я считаю, она, словно параноик, боялась быть обманутой и выглядеть смешной публично из-за моих поступков. Поэтому… даже сейчас, говоря о ней… Я должен молчать! Опять же, я ничего не собирался говорить о своем папе, и все же считаю, что мы сделали нечто конструктивное. Однако я не думаю, что в вопросе Кейт есть хоть что-то конструктивное, что нам поможет».
Он вновь вздыхает, теребя в руках зажигалку и кусая свои поломанные ногти.
«Каких слов вы от меня ожидаете? Если бы я сейчас отверг все сказанное ранее и сказал – Ок, мое сердце все еще разбито, и я все еще по ней скучаю, и до сих пор ее люблю – и это признание обломило бы мне все шансы с какой-нибудь другой пташкой, которая прочла бы это и послала меня к чертям! Вам стоит умерить свои ставки».
Он не хочет обсуждать подобные вещи, но он не в силах не думать о них. В настоящий момент его жизни Питер Доэрти болезненно честен и оттого раним. Но при всей его честности и самоконтроле, чувства пристойности и благоразумия уж слишком заторможены годами приема запрещенных препаратов. И он пока не собирается расставаться с наркотиками. Он – и это кристально ясно – все еще имеет до них большой аппетит. Сейчас он «вполне может получать больше от песен, чем от наркотиков. Но намного проще уколоться, чем написать песню». Но Доэрти старается – как может - одолеть зависимость раньше того дня, в который наркотики одолеют его раз и навсегда.
«Я под прицелом всеобщего внимания, думаю, из-за музыки. Но на самом-то деле – я знаю, что не из-за нее. Я существую в мире музыки с друзьями-музыкантами, продюсерами, звукозаписывающими компаниями, но для огромного числа людей этот мир – это наркотики, наркотики, наркотики, наркотики, наркотики, наркотики, наркотики, наркотики, наркотики» - говорит он, быстро повторяя слово «наркотики» девять раз – «и еще раз наркотики. И мне это не нравится».
Так и есть - отвечаю я ему - но его творчество, в конце концов, стало звучать громче и убедительнее.
«Я надеюсь, что это так» - произносит он, напряженная улыбка пробегает по лицу, которое может выглядеть невероятно ангельским – «Это ведь вопрос времени, не так ли?»
Статья предоставлена переводчиком (Аня Ница)
Клуб ПИТ ДОЭРТИ / PETE DOHERTY (vkontakte.ru)
Клуб ПИТ ДОЭРТИ / PETE DOHERTY (vkontakte.ru)
@темы: Биография, The Libertines, Peter Doherty, Carl Barat, Ссылки, Babyshambles, Интервью